Читать книгу "Лучший исторический детектив [сборник] - Людмила Малёваная"

она даже не знает. Одним словом, Святослав скомкано завершил свой рассказ и замолчал.

Лиля поняла это по-своему — он не хочет посвящать её в их семейную жизнь. Да, она арестантка с самыми худшими перспективами, а у него замечательная семья, впереди — прекрасное будущее. Там — высший свет, дорогие балы… И ей нет места в той жизни. Они веселы и счастливы, а у неё нет права быть в судьбе их сына, она вычеркнута ими из их жизни. А ведь предал её он, именно он сдал её полиции. Лиля могла бы многого добиться в жизни, но из-за него она сидит в этих сырых стенах и не может видеть своего ребёнка. А её сын навсегда разлучён со своей матерью — из-за него.

— Отведите меня в камеру, — обратилась к надсмотрщику. А уходя, сказала Святославу: — А ты никогда больше не приходи ко мне. Я не хочу тебя видеть. Предатель!

— Лиля, я всё сделаю для сына, ты не переживай… — торопливо бормотал он, стараясь сказать как можно больше, пока она ещё здесь, пока её не увели.

Но вот затихли шаги, лязгнул старый металлический замок, громыхнула тяжёлая щеколда, и они опять оказались по разные стороны бытия. Каждый понимал, что они расстались навсегда.

Снова оглушительная тишина в камере и полнейшее одиночество. Лиля уже знала, что ей предстоит смертная казнь. Слишком опасное преступление на её счету — назваться членом царской семьи, претендовать на смену власти, захват трона… Подобное не прощается никому.

Лиля примет смерть достойно. Это лучше, чем попасть на каторгу и маяться там до конца жизни, превратившись в подобие человека.

Жаль только, что много у неё незавершённых дел осталось. Это прежде всего сын, которого надо вырастить. А ещё она так и узнала о судьбе своих настоящих родителей. Не разузнала подробностей и о приёмных родителях. На что она вообще потратила свою жизнь?

Сейчас, находясь в замкнутом пространстве, где каждый шаг под контролем и никаких возможностей отсюда выйти, Лиля вспоминала свою свободную жизнь, когда можно было вольно ходить по улицам и делать всё, что ей заблагорассудится. На что она потратила ту свою свободную жизнь? На балы, на интриги, на чужих людей, которым давала приют, а они её предали. А главного — судьбу родных и приёмных родителей — так и не узнала. И на сына времени не осталось. Как можно было так бездарно растратить свою жизнь? Отвлекалась на ненужное, второстепенное, забывая о главном.

Только теперь, находясь в неволе, она начала понимать ценность свободы, когда можно идти, куда захочешь и делать, что захочешь. Почему понимаешь это только тогда, когда уже ничего изменить нельзя?

Да, теперь она бы всё сделала по-другому. Но этой возможности у неё уже не будет.

Лиля, опустив голову, в рубище ступала по площади по узкому людскому коридору. Она шла, а люди расступались перед ней. Кажется, так с ней уже было? С каждым шагом она становилась ближе к виселице. Вот она уже поднимается по ступеням. Вокруг толпа любопытных, пришедших поглазеть на казнь государственной преступницы. Она стоит посреди людского моря голов. Она над ними, они стоят, задрав головы. Она поднялась на возвышение, над которым болталась петля. Ей накинули её на шею. Лиля почувствовала её грубое, колющее шею пеньковое волокно. Она подняла глаза к небу. В это время палач одним движением ноги выбил у неё из-под ног опору…

Лиля в ужасе вскинулась ото сна. Она тяжело дышала и долго приходила в себя, убеждаясь, что она всё также в тёмной и тесной одиночной камере Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Она даже потрогала стены рукой, чтобы убедиться в их явственности и в том, что всё это ей лишь приснилось. Сновидение было настолько отчётливым, что невозможно было поверить, что это сон, а не явь. Так вот какой бывает казнь! Вот как приходит смерть!

Что ж, она готова. Она достойно примет её.

На допросе она опять молчала. Ничего не отвечала и смотрела в окно. Но когда следователь Кондратьев повысил на неё голос, пытаясь её разговорить, она перевела на него взгляд и ледяным голосом ответила:

— Вы не смеете со мной так разговаривать. Вы забываете, кто перед вами.

— Ах да, пардон, виноват, я-то и запамятовал, что передо мной сидит самозванка Российской империи!

— Я не самозванка, я Романова.

— Может, и Романова, таких много по стране. Ивановых, Петровых, Романовых, Сидоровых…

— Я не из тех, кого много по стране. Я из царского рода.

Кондратьев внимательно посмотрел узнице в лицо. Неужели она действительно верит в своё столь благородное происхождение?

— По документам у вас другая фамилия, точнее сказать, другие фамилии, у вас же их не одна. Но среди них нет фамилии Романова.

— Это ничего не значит. Вы просто многого не знаете.

— Согласен! Поэтому расскажите нам всё.

Лиля снова отвернулась в окно. Не хватало ещё с каким-то холопом объясняться.

— У вас не тот статус, чтобы я с вами толковала о чём-либо, — ответила она.

— Не снизойдёте, значит? — улыбнулся Кондратьев. — Хорошо. А где ваш дружок Збарский?

— Это ещё кто такой? — удивилась Лиля. — Я таких не знаю. Вы мне своих уголовников не приписывайте.

— Збарский Фёдор Бенедиктович — это ваш сообщник. Тот, который жил в вашем доме и сопровождал вас повсюду. Вы его называли дворецким, коим он никогда не являлся.

Лиля впервые услышала имя дворецкого и очень удивилась. Она почему-то не знала, как его зовут. Но, оказывается, она ещё многого не знала.

— Збарский Фёдор Бенедиктович, уроженец деревни Невельской, отбывал каторгу…

Федя Збарский, сын кучера семьи Невельских, очень рано понял, что физически работать он не хочет, зарабатывать трудовую копейку потом и кровью — это не для него. А красиво жить, так, как живут Невельские, ему хотелось. У него с детства стали проявляться другие «таланты»: взять без спросу что-то чужое, что плохо лежит, он мог безо всяких угрызений совести. За что был бит отцом и односельчанами неоднократно. И это привело его к пониманию того, что надо брать хитростью, подходить к людям с ухищрениями, входить в доверие — и они тебе сами всё отдадут.

В отроческом возрасте Федя стал проявлять и другие таланты: он искусно подделывал подписи на бумагах. Мог скопировать любой почерк и написать любой документ. Он делал фальшивые бумаги, совершал подлоги в других деревнях и городках, у него появились первые деньги, он стал дорого одеваться и не отказывал себе ни в чём.

Но главной его целью был дом Невельских.